Ghosts can laugh but they're already dead
Шатнер/Нимой
Перевод оригинала (третий фик) obstinatrix.dreamwidth.org/4803.html
Все не мое.
R.
-Блять!
Мысли Леонарда, странным образом, пусты. Даже малейшая перемена в ощущениях, кажется, приобретает огромные размеры. Билл крепко держится пальцами за капот Бьюика; ему трудно сдерживать вздохи и отрывистые стоны; дождь барабанит по металлу. Капли холодят затылок. Он шепчет имя Билла, обвивает пальцы вокруг его бедер, надежно удерживает его на месте, не позволяет им отодвинуться друг от друга ни на дюйм.
-Блять, - говорит Билл голосом, который прерывается, потому что Ленард ритмично входит в него. - Боже мой, Леонард! Да! Вот так, малыш. Ты так классно это делаешь...
Билл разговаривает. В первый раз это показалось странным и неожиданным. Но год спустя, Леонард не помнит, что такого странного в том, что Билл Шатнер говорит во время секса.
Это же так типично для Билла. И Леонард бы солгал, если бы сказал, что ему не нравится эта картина: Билл, чье возбуждение бьет через край, распластан на капоте громадного автомобиля, полностью подчинен желаниям Леонарда; волосы темные под тяжестью дождя, а тело Билла имеет чистый, соленый привкус на его губах; его бедра двигаются непроизвольно, и фоном идет негромкий поток фраз «Боже!..», «Блять!..», «Ты так классно это делаешь!..»
И Леонард бы солгал, если бы сказал, что его это не возбуждает.
Еще не темно. Не совсем темно. Но из-за дождя почти ничего не видно. Им приходится полагаться на звуки, прикосновения, ощущения.
Леонард оставляет мокрый, горячий след от языка и губ на шее Билла; просовывает руку между его торсом и капотом машины и берет его рукой. Билл резко отводит бедра назад, запрокидывая голову, и в экстазе шепчет: «О, черт!... Блять!...»
Леонард задыхается от возбуждения. Звук дождя кажется ему далеким и приглушенным. Дождь прохладный и чистый и пахнет сосной.
-Ты кончишь? - произносит он тихо в ухо Билла, голос хриплый от страсти. - Давай, малыш. Кончи ради меня.
И тогда Билл безуспешно сдерживает последний стон, сжимается вокруг него, и все мысли Леонарда окончательно испаряются сами собой...
***
Перевод оригинала (третий фик) obstinatrix.dreamwidth.org/4803.html
Все не мое.
R.
-Блять!
Мысли Леонарда, странным образом, пусты. Даже малейшая перемена в ощущениях, кажется, приобретает огромные размеры. Билл крепко держится пальцами за капот Бьюика; ему трудно сдерживать вздохи и отрывистые стоны; дождь барабанит по металлу. Капли холодят затылок. Он шепчет имя Билла, обвивает пальцы вокруг его бедер, надежно удерживает его на месте, не позволяет им отодвинуться друг от друга ни на дюйм.
-Блять, - говорит Билл голосом, который прерывается, потому что Ленард ритмично входит в него. - Боже мой, Леонард! Да! Вот так, малыш. Ты так классно это делаешь...
Билл разговаривает. В первый раз это показалось странным и неожиданным. Но год спустя, Леонард не помнит, что такого странного в том, что Билл Шатнер говорит во время секса.
Это же так типично для Билла. И Леонард бы солгал, если бы сказал, что ему не нравится эта картина: Билл, чье возбуждение бьет через край, распластан на капоте громадного автомобиля, полностью подчинен желаниям Леонарда; волосы темные под тяжестью дождя, а тело Билла имеет чистый, соленый привкус на его губах; его бедра двигаются непроизвольно, и фоном идет негромкий поток фраз «Боже!..», «Блять!..», «Ты так классно это делаешь!..»
И Леонард бы солгал, если бы сказал, что его это не возбуждает.
Еще не темно. Не совсем темно. Но из-за дождя почти ничего не видно. Им приходится полагаться на звуки, прикосновения, ощущения.
Леонард оставляет мокрый, горячий след от языка и губ на шее Билла; просовывает руку между его торсом и капотом машины и берет его рукой. Билл резко отводит бедра назад, запрокидывая голову, и в экстазе шепчет: «О, черт!... Блять!...»
Леонард задыхается от возбуждения. Звук дождя кажется ему далеким и приглушенным. Дождь прохладный и чистый и пахнет сосной.
-Ты кончишь? - произносит он тихо в ухо Билла, голос хриплый от страсти. - Давай, малыш. Кончи ради меня.
И тогда Билл безуспешно сдерживает последний стон, сжимается вокруг него, и все мысли Леонарда окончательно испаряются сами собой...
***